Современные тенденции развития транснациональных корпораций

В начале ХХ века новые источники промышленного сырья приобрели для монополий особо важное значение: борьба за захват новых колоний означала для монополий борьбу только за открытые, но и (что ещё более важно) за возможные источники сырья.

Важнейшим сопутствующим фактором развития международных монополий стало превращение колоний в замкнутый рынок, открытый только для компаний и товаров страны – метрополии. Кроме того, монополия использовала и картельные соглашения, в соответствии с которыми, как правило, национальный рынок всей страны и её колонии (если таковые имелись) закреплялись за своей монополией.

В отличие от добычи сырья развитие международных монополий в обрабатывающей промышленности шло более медленными темпами и отражало трудности управления более сложными производственными процессами и более срочные потребности метрополий в сырье. Поэтому формирование ТНК в обрабатывающей промышленности, которые являлись ТНК второго поколения, шло неравномерно и по–разному в разных странах. Фаза преимущественного развития ТНК в обрабатывающей промышленности относится в целом к периоду между двумя мировыми войнами. Однако некоторые из ТНК второго поколения, начав свою деятельности в тот период, сохранили свои позиции в мировой экономике и после второй мировой войны.

В 60-е годы всё более заметную роль начали играть ТНК третьего поколения, которые широко использовали достижения НТР. Они выступали в организационно–экономической форме концернов и конгломератов. В 60 – 80-е годы деятельности ТНК органично соединились элементы национального и зарубежного производства:

- реализации товаров;
- управления и организации работы персонала;
- научно–исследовательских работ;
- маркетинга и послепродажного обслуживания.

Основные элементы воспроизводственного процесса переводились на общие для соответствующих стран стандарты и принципы. ТНК третьего поколения способствовали распространению достижений ТНР в периферийные зоны мирового хозяйства и, самое главное, закладывали экономические предпосылки для появления международного производства с единым информационным пространством, международным рынком капитала, рабочей силы, научно–технических услуг.

В начале 80-х годов постепенно появились и утвердились глобальные ТНК четвёртого поколения. Их отличительными чертами являются:

- планетарное видение рынков и осуществление конкуренции в мировом масштабе;
- раздел мировых рынков с немногими такими же глобальными ТНК;
- координация действий своих филиалов на основе информационных технологий;
- гибкая организация каждого отдельного производственного узла;
- адаптивность структуры корпорации;
- единообразная организация бухгалтерского учёта и аудита;
- объединение своих филиалов, заводов, СП в единую международную сеть управления, которая в свою очередь интегрирована с другими сетями ТНК;
- осуществление экономического и политического влияния на государства, в которых действуют ТНК.

К настоящему времени уже в основном сложилась такая система мироустройства, при котором ТНК контролируют до половины мирового промышленного производства, 63% внешней торговли, а также примерно 415 патентов и лицензий на новую технику, технологию и «ноу–хау». Под контролем ТНК находится 90% мирового рынка пшеницы, кофе, кукурузы, лесоматериалов, табака, джута и железной руды, 85% рынка меди и бокситов, 80% чая и олова, 75% бананов, натурального каучука и сырой нефти.

Половина экспортных операций США осуществляется американскими и иностранными ТНК. В Англии их доля достигает 80, а в Сингапуре – 90%. Большая часть платежей, связанных с трансфертом новых технологий осуществляется внутри ТНК: в США их доля составляет 80%, в Англии – 90%.

Ядро мирохозяйственной системы составляют около 500 ТНК, обладающих практически неограниченной экономической властью. При этом в развитых странах в каждой отрасли доминирующее положение занимают всего два–три супергиганта, конкурирующие между собой на рынках всех стран мира. По оценкам журнала «Экономист» 5 крупнейших ТНК контролируют более половины мирового производства товаров длительного пользования, а также самолётов, электронного оборудования, автомобилей и другой продукции. Особенна, значительна степень концентрации в отраслях, связанных с информационными технологиями. Например, 2–3 компании контролируют практически всю международную сеть телекоммуникаций. Экономическая мощь крупных ТНК сравнима с ВВП средних государств и они диктуют свою волю многим странам. На развивающемся рынке гражданского самолётостроения, объединением которого в 2001 году 1 трл. USD и 16 тыс. новых самолётов в год, господствовали в основном три компании: «Эйрибас Индустри», «Боинг» и «Макдоннел Дуглас». Они контролировали соотвественно 30–35 %, 60–70% и 3% рынка. Прошедшие в августе 1997 года слияние «Боинг» и «Макдоннел Дуглас», стоившие 15 млрд. USD, усилило позиции американского капитала и оставило на рынке лишь две основные компании.

Транснациональные компании создают скелет мировой экономики. Их особенность в том, что законы свободного рынка не работают внутри ТНК, где устанавливаютвнутренние цены, определяемые корпорациями. Если вспомнить о размерах ТНК, то окажется, что только четвёртая часть мировой экономики функционирует в условиях свободного рынка, а три четверти – в своеобразной «плановой» системе. Таким образом, наметился переход к конвергентной экономической системе, сочетающей всебе плановые и рыночные начала.
На фоне этих глобальных перемен в последние годы появился исключительно важный, но мало изучаемый экономический феномен, который можно охарактеризовать как возникновение транснационального капитала, начинающегожить своей собственной жизнью. Количество глобальных экономических изменений переросло в качество и транснациональный капитал стал самостоятельнымэкономическим организмом со своей оригинальной структурой и внутренними целями развития.

Первой ласточкой в развитии этого феномена явилось возникновение евродолларов иеврорынков ещё в 60-е годы прошлого столетия. Именно тогда, воспользовавшись либерализацией валютного рынка, европейские банки стали привлекать частные вклады и предоставить кредиты в долларах. Образовались еврорынки, не регламентируемые национальными законодательствами. На средства, привлекаемые с еврорынка, не распространяются резервные требования центральных банков, в процентные ставки по евровкладам освобождаются от подоходных налогов. Еврорынок получает конкурентные преимущества, поскольку стихийно складывающийся на нём уровень процентных ставок позволяет банкам выплачивать по заёмным средствам в евровалютах больший процент и предоставлять кредиты по более низким ставкам. Вскоре начались выпуски еврооблигаций, эмиссия которых не регламентируется национальными законодательствами, а проценты выплачиваются держателям еврооблигаций без удержания налогов. Поскольку не операции в евровалютах не распространяются денежно–кредитные ограничения страны нахождения, банки в Лондоне стали самостоятельно устанавливать среднюю ставку ЛИБОР, по которой предоставляются кредиты в евровалютах. В 1973 году еврорынки достигли уже значительных размеров и евроэмиссии являлись важным источником средств для западной экономики. Появились еврокоммерческие векселя, оплата которых предусмотрена в евровалюте.

Благодаря развитию еврорынка появились новые финансовые центры – Люксембург, Гонконг, Панама, Багамские острова и др., деятельность которых освобождена от валютного контроля, а на получаемые доходы от процентов отменены налоги. Организационно еврорынок стал представлять собой несколько сотен крупных банков, расположенных в основных центрах Западной Европы, и тех странах, где не ограничиваются права банков на проведение операций в иностранных валютах с нерезидентами. Со временем возникли новые центры: ПИБОР – в Париже, СИБОР – в Сингапуре, КИБОР – в Кувейте и др., уровень ставок по которым имеет тенденцию к выравниванию. Поскольку Лондон, являлся первым финансовым центром евродолларового рынка, сохраняет ведущие позиции, то ЛИБОР определяет ставки еврорынка.

В 1981 году Нью–Йорк был объявлен свободной банковской зоной, где на операции, осуществляемые с нерезидентами, были распространены налоговые льготы, и их освобождали от валютного контроля и других ограничений, действующих на внутреннем рынке капиталов. Это расширило рынок евровалют в США. Свободно перемещаемый в современном экономическом пространстве транснациональный капитал находится вне юрисдикции национальных государств. Естественно, он ищет наиболее доходные рынки и по большей части является спекулятивным. Если в 1990 г. в денежные спекуляции были вовлечены 600 млрд. USD ежегодно, то в 2000 г. – уже более 1,2 трлн. USD, что в 30 раз превышает стоимость продаваемых за день товаров и услуг. По оценкам «Гарвард бизнес ревю», на 1 USD, обращающейся в реальном секторе мировой экономики, приходится до 50 USD в финансовой сфере. Общий объём вторичных ценных бумаг приближается к 100 трлн. USD, а годовой оборот финансовых сделок достиг полуквадриллиона USD. Если учесть, что объединенный фонд развитых стран составляет около 60 млрд. USD, то становится очевидным даже при согласованной политике всех мощных государств они не могут направлять для борьбы со спекулятивными операциями суммы, сопоставимые с оборотами финансовых рынков. Это означает, что реальной силы, способной противостоять транснациональному капиталу, сегодня в мире не существует.

Если с помощью жёсткого финансового контроля государство могло регулировать национальный валютный рынок, то в условиях либерализации финансовых рынков и смягчения валютного контроля транснациональный капитал получил возможность при желании обрушить финансовые рынки практически любого государства.

В начале ХХI века мы имеем совершенно новую историческую ситуацию, когда государства уже не обладают достаточной мощью для крупномасштабных финансовых интервенций, противостоящих движениям спекулятивного транснационального капитала. Например, Д.Сорос, объявив в 1992 году, что датская марка упадёт в цене, сделал ставку на 10 млрд. USD и получил 2 млрд. USD за две недели. Летом 1997 года базельский Банк международных расчётов опубликовал ежегодный отчёт, где предупреждал о реальной угрозе банковской системе, её постепенном выходе за пределы действенного контроля. Как известно, мировой финансовый кризис не заставил себя ждать. Финансовые магнаты, владевшие огромными пакетами акций, обрушили в октябре 1997 года даже нью–йоркский фондовый рынок, чтобы потом скупить эти акции по более дешёвым ценам. Колоссальный разрыв между реальным и фиктивным капиталом не даёт возможности правительствам национальных государств осуществлять капитальные вложения, что приводит к снижению производства и заставляет искать новых заёмных средств для покрытия государственных расходов.

Совокупные валютные резервы ТНК сейчас в несколько раз больше, чем резервы всех Центральных банков вместе взятых. Поэтому перемещение 2–3% массы денег, находящихся в частном секторе, вполне способно изменить паритет любых двух валют. Часто ТНК рассматривают обменные валютные операции в качестве наиболее выгодного источника получения прибылей. В этом случае ТНК работают по той схеме, что и индивидуальные спекулянты, только более согласованно и мощно. С начала 80-х годов наблюдается всё более явственный переход от регулируемой государствами экономической системы, заложенной Бреттон–вудскими соглашениями 1944 года к системе, управляемой рынками капиталов, в которых главенствует ТНК и ТНБ. В литературе высказывается мнение, что неудачи, которые последовательно потерпели кейнсианцы в начале 90-х годов, во многом объясняется недоучётом совершенно нового фактора мировой экономики, которым является самостоятельный и самодеятельный транснациональный капитал, своей мощью сводящий на нет попытки регулирования внутренних финансовых рынков. Влияние этого фактора ещё не изучено экономической наукой.

В наши дни транснациональный капитал по характеру поведения, свободемежотраслевого и территориального передвижения и степени неконтролируемостинапоминает свою первоначальную фазу, повторяя определённые черты свободногонационального капитала, естественно, со спецификой, присущей новой стадииразвития технологий, мировой экономики и общества. Он вновь стал стимулировать кризисы, но уже в глобальном масштабе. Современные государства не в состоянии справиться с ними, и мировая экономика практически утратила наметившуюся в послевоенный период управляемость. Возникла очевидная необходимость в формировании международных организаций, которые при благоприятном сценарии обуздают транснациональный капитал, направят его энергию на осуществление целей устойчивого развития. В перспективе эти организации неизбежно должны будут брать на себя всё больше функций мирового правительства.

Современное экономическое мироустройство уже имеет ряд важных надгосударственных политических институтов и международных организаций (МВФ, Всемирный банк, Международная финансовая корпорация, Международная ассоциация по развитию, ВТО и т.д.). Сейчас они далеки от регулирования деятельности транснационального капитала и скорее объективно стоят на его стороне, ослабляя роль национальных правительств. Суверенным государствам приходится постепенно – сначала экономически – делить власть с над государственными институтами транснационального капитала, объективно отражающими тенденцию интернационализации экономики. При этом влияние государства идёт на убыль, и власть всё больше переходит в руки транснационального капитала и подконтрольных ему международных институтов. Между национальными элитами и транснациональной мировой олигархией идёт сложная борьба за влияние в международных организациях. Всё более активную политическую и экономическую роль начинают играть «крупные мегаполисы», которые являются идеальной средой обитания для ТНК и важнейшими базами транснационального капитала. Жители крупных городов постепенно вырабатывают некую новую интернациональную субкультуры. Они смотрят одни и те же всемирные информационные программы, воспитаны на единых стандартах образования и поведения, живут в едином ускоренном ритме. Гораздо чаще других участвуют в деятельности международных организаций, ТНК и ТБК.

Следует заметить, что многие крупные города по масштабам своей деятельности превосходят средние национальные государства. Например, Токио производит вдвое больше товаров и услуг, чем Бразилия; Чикаго по масштабам производства сравнима с Мексикой, половина ВВП которой производится в мегополисе Мехико. Крупные города становятся самостоятельной силой в экономической и политической сферах и в своих растущих амбициях активно идут на подготовленный на социокультурном уровне союз с ТНК. Создание союзов ТНК с мегаполисами, в которых размещается «ядро»корпорации, представляет собой новую тенденцию развития мировой экономики.

Ещё одна особенность мировой экономики в том, что технологическое развитие и образование на его базе нового всемирного информационно–финансового пространства создали условия для свободного перемещения транснационального капитала и переплетения сетей управленческих структур глобальных корпораций и информационных сетей, материальным отображением которых явилась знаменитая WWW (Worel Wide Web – всемирная паутина).

Единые для всего мира финансовые инструменты, стандарты передачи и обработки информации, единообразные финансовые и информационные институты создают и идеальную среду для транснационализации бизнеса и свободного движения его капитала. Технологическое совмещение магистральных информационных и финансовых коммуникаций и сетей способствовало сближению и постепенному слиянию информационной и финансовой сфер деятельности. Транснациональный капитал, в технологическом плане базирующейся на глобальных информационных сетях и добивающийся мирового господства чрез информационные и финансовые рынки, породил новую транснациональную информационно–финансовую олигархию.

Одной из важных особенностей современной организации ТНК является их способность гибко переносить свои центры управления и штаб–квартиры из одного узла в другой, легко меняя основную страну «прописки» с целью получения налоговых и других льгот. Сейчас распространены две основные модели налогообложения ТНК:

американская, при которой местопребыванием корпорации считается страна, где она зарегистрирована, и
модель ОЭСР, которой местопребывание определяется по месту фактического управления корпорации.
Развитые государства, в которых в основном размещены штаб–квартиры ТНК, находятся в состоянии непрерывной конкурентной борьбы за законы и условия для «перетаскивания» к себе свободно перемещающегося транснационального капитала. Например, США позволяют американским корпорациям, независимо от их местонахождения пользоваться преимуществами американского законодательства о юридических лицах.

Быстрое увеличение ТНК – один из самых существенных феноменов изменения среды, в которой сотрудничают предприятия в текущем десятилетии. Выделяют основные этапы и формы интеграции, встречающиеся в стратегических альянсах:

«стратегическая интеграция» с постоянным контактом высшего руководства партнёров для решения стратегических вопросов;
«практическая интеграция», основанная на взаимодействии среднего звена менеджеров по проблемам совместной деятельности;
«оперативная интеграция», обеспечивающая взаимный доступ рядовых сотрудников в общим информационным ресурсам;
«межличностная интеграция»;
«культурная интеграция», предполагающая взаимное стремление находить пути для преодоления различий в традициях, языках и т.д. В американских корпорациях соотношение различных форм ТСА и создание филиалов со 100%–ным владением уже в 80-х годах прошлого столетия составляло 4:1 и оно продолжает увеличиваться.

Большинство факторов, стимулирующих ТСА, относятся к сфере организации и использования результатов НИОКР. Об этой же тенденции свидетельствует и статистика. Численность соглашений, связанных с НИОКР и передачей технологии, растёт наиболее высокими темпами. Это вполне естественно в эпоху, когда инновации стали основным конкурентным преимуществом фирм.

Традиционная модель поведения ТНК, при которой инновационные продукты создавались в основном в стране происхождения, а затем экспортировались в зарубежные филиалы, уступает место более рациональному территориальному размещено исследовательских работ с переносом части разработок в страны, где лучшие условия для их проведения и где есть дешёвые и достаточно квалифицированные кадры. Белой книге Агентства по науке и технологиям Японии отмечается, что в конце 90-х годов прошлого века действовало 276 японских исследовательских центра, половина из них в США и 1/3 в Западной Европе.

В последние годы, наряду с традиционным вывозом капитала в форме прямых инвестиций ТНК всё более практикуют экспорт организационных технологий, «ноу – хау» и целых фрагментов, развившихся в других странах. Постепенно руководители передовых ТНК стали понимать, что инновации являются лишь видимой вершиной айсберга социокультурных институтов, и для обеспечения их непрерывного и успешного производства необходимо научиться переносить крупные институциональные модули в «принимающие» страны. Современный мир характеризуется глобализацией и интернационализацией экономических процессов, которые продуцируют формирование так называемой цивилизованной идентичности.

Именно единообразие механизмов обеспечения успешности, а также глобализация и интернационализация мировой экономики обусловили потребность в формировании цивилизованной идентичности. Поэтому те государства, которые сумеют с использованием идеологических средств сформировать наиболее продуктивные неформальные институты как на базе своего, так и мирового опыта, получают значительные конкурентные преимущества и войдут в круг стран, формирующих «правила игры» пост–современной цивилизации. В наступившем ХХI веке ведущую роль будут играть те страны, которые смогут найти механизмы стран и адаптируемых в рамках собственной идеологической системы крупных отдельных институциональных модулей, а также внедрения их в практику экономической мысли.

Транснациональный капитал, представленный, прежде всего ТНК и ТНБ и поддерживаемый другими международными организациями, в силу объективных закономерностей своего развития стремится к расширению, прежде всего экономической, а также политической и идеологической власти.

Противоборство этих основных сил принимает разнообразные формы – от прямого противостояния до вполне конструктивного и взаимовыгодного сотрудничества. Транснациональный капитал в своём движении и развитии ориентируется исключительно на собственную выгоду и свободно переливается то в приводящую к жесточайшим кризисам форму спекулятивного капитала, то вдруг становится главной созидательной силой на планете, обеспечивающей научно–технический прогресс.

В передовых странах, входящих в так называемый «золотой миллиард», это двоевластие приняло скорее характер симбиоза. Развитые государства активно поддерживают собственные ТНК, которые в свою очередь обеспечивают сюзеренам поступление налоговых средств от индивидуальных средств и распространение их экономического, а в дальнейшем и политического влияния. Транснациональный капитал чутко откликается на поддержку «своих» государств, обеспечивая их экономическую мощь и экономическую экспансию. Например, за последние несколько лет, действуя через свои корпорации, Германия установила более эффективный контроль над чешской экономикой по сравнению с периодом 30–40-х годов – «мюнхенского сговора» и последующего военного вторжения. В 1990 году германский концерн «Фольскфаген» присоединил чешскую «Шкоду» и с учётом более ранних поглащений «Ауди» и испанского «Сеат» окончательно утвердился как панъевропейская компания. Таким образом, борьба за рынки перешла из военно–политической в жёсткую, но, по крайней мере, бескровную экономическую сферу.

Сложнее складываются отношения ТНК с менее развитыми государствами. Здесь интересы крупных международных корпораций зачастую входят в противоречие с национальным капиталом и через него с государством.

Можно выделить следующие негативные влияния транснационального капитала на развивающиеся государства:

ТНК создают мощную конкуренцию местным компаниям и теснят их на внутреннем рынке, не давая развиться.
Свободные перемещения транснационального капитала могут подорвать стабильность национальных валют и создать угрозу для национальной безопасности развивающихся государств.
Космополитизм, внутренне присущий транснациональному капиталу, способен подавить неокрепшую государственность развивающихся стран и насаждать идеологию, противоречащую интересам развития национального бизнеса.
Транснациональный капитал, защищая свои интересы, может оказывать мощное политическое давление на принимающие страны в направлении, не всегда совпадающим с их национальными интересами.

Осуществляя в «принимающие» страны прямые инвестиции (около 200 млрд. USD ежегодно), ТНК нуждаются в гарантиях их сохранности и, исходя из сугубо эгоистических интересов, пытаются всеми доступными им средствами обеспечить в «принимающих» государствах стабильную обстановку. Для этого используются международные организации, методы информационного давления, а также экономические и даже силовые меры воздействия с использованием военной мощи международных полицейских сил. Кстати, военные конфликты возникают именно в тех местах (Ирак, Босния и т.д.), где по разным причинам ТНК не удалось удержать власть экономическим путём, или их интересы были нарушены.