Характерные черты политико-правовой мысли западноевропейского общества

Средневековая Европа, особенно на первом этапе (V-VIII вв.), характеризовалась сильной миграцией и передвижением племен и народов: германских, славянских, арабских и др. Это предопределяло нестабильность, отсутствие центров просвещения и науки. Неслучайно в европейской литературе этот период называют «темные века». Если такие центры и существовали, то преимущественно на территориях бывшей Римской империи (Италия, Испания, Галлия) и в Восточной римской империи (Византии). Правда, и во дворы «варварских» властелинов модно было приглашать ученых мужей.

Еще одна особенность этого периода заключается в том, что распространение христианства, возвышение церкви привело к концентрации духовной жизни вокруг духовенства, соборов и костелов. В руках священнослужителей оказались политика и юриспруденция, как и все остальные науки, они оставались прикладными отраслями богословия. Сами варварские властелины стали принимать от церкви титулы императоров, королей, графов и т.п., включаясь тем самым в систему церковно-христианских политико-правовых ценностей. Церковь, в свою очередь, стремилась придать ареол священности королевской власти, именем Бога возвысить их для подданных. Но все это придало актуальность проблеме взаимоотношения светской и духовной власти.

В конце V в. папа Геласий сформулировал тезис о взаимной независимости обеих властей: король должен иметь преимущество в делах светских, папа и священнослужители (к пер) - в вопросах религии. Обе власти должны управлять миром в гармоничном взаимодействии. Несколько позже Григорий Великий провозгласил, что главной целью Государства является обеспечить людей возможностями поиметь в рай, королевство же должно быть слугой королевства вечного. Тем самым он стремился обосновать идею усиления роли костела в германских государствах. Разрозненность и слабость политических структур содействовали воплощению этой идеи. Эта идея дополнялась принципом непослушания плохому королю. Плохой он или хороший определяет духовенство. Так, севильский (Испания) бискуп Изидор утверждал, что если король грешит, то он утрачивает право королевской власти.

Своеобразные отношения складывались и в сфере правового регулирования. Для европейского раннефеодального нрава были характерны две черты: персонализм и партикуляризм. Персонализм выражался в том, что король управлял и судил в соответствии со своим усмотрением независимо от того, на какой территории он находился. Это не означает, что король принимал абсолютно субъективные решения. Он находился под сильным влиянием права обычного, особенно сложившегося в той социальной среде, где он пребывал. Важным для него было соблюдать сложившиеся традиции. Поэтому для королевского правотворчества был характерен традиционализм, который основывался на убеждении, что право никто не создает, оно наследуется из традиций предков. Это убеждение не означало, что король и его приближенные были лишены свободы трактовать традиции. Королевское усмотрение было все-таки преобладающим.
Примерно в IX в. принцип персонализма уступает главное место партикулярному (местному, территориальному) нраву.

Как и в политике, в правовом регулировании средневековых европейских обществах возрастала роль церковного, канонического права. В теоретическом отношении церковь обосновывала верховенство своего права перед светским, связывая его с божественным происхождением. Справедливости ради следует отметить, что каноническое право на то время было более разработанным, чем светское. Оно многое взяло из римского права: процессуальные принципы, идеи представительства, юридическую технику и т.п.

Показательно, что католическая доктрина возвеличивала не только власть костела как духовной, управленческой организации. Возвеличивалась власть папы римского как единого руководителя всего христианского сообщества. Властные полномочия папы перешли якобы от апостола Петра, который рассматривался как первый глава христианской церкви. Кроме того, использовался сфальсифицированный акт римского императора Константина Великого, который признал папский примат (первенство) над патриархами и всеми христианскими церквями и уступал власть папе в Риме, Италии и западных провинциях империи. Таким образом, светская власть должна была признать власть папы волей императора.

Власть и влияние костела, его устремлений и догм были настолько велики, что те, кто противился стремлению церкви подчинить себе государей, светских феодалов, кто сопротивлялся ее настойчивым попыткам руководить политической жизнью в обществе, в целом разделяли принципы христианского вероучения. Апелляция к текстам Священного Писания как к решающим доказательствам правоты, схоластическая манера обосновывать защищаемые тезисы, язык богословия и т.д. — все это обычно присутствовало в выступлениях представителей каждого из враждовавших между собой лагерей. Различные идейные течения, в которых выражался протест, против засилья официальной церкви, эксплуатации и произвола светских феодалов (плебейские и бюргерские ереси), тоже, в общем, не выходили за рамки религиозного мировоззрения. Правда, социально-политические программы, рождавшиеся в лоне этих оппозиционных движений, резко отличались от общественно-классовых установок идеологов феодализма.

Развиваясь на почве феодальных отношений, под колоссальным воздействием христианства, католической церкви, политико-юридическое знание средневековой Западной Европы вместе с тем восприняло и по-своему в новых исторических условиях продолжило ряд существенных идей античной политической и правовой мысли. К числу подобного рода идей следует отнести, в частности, представление о государстве как о некоем организме, положение о правильных и неправильных государственных формах и об их круговороте, идею естественного права как нормы, вытекающей из природы вещей, положение о высокой значимости закона I)ля устройства нормальной государственной жизни и др.

В методе средневекового политико-юридического мышления, разрабатывавшемся в рамках богословской схоластики, был весьма велик удельный вес религиозного догматизма. Но присутствовала в нем и ярко выраженная тенденция обеспечить строгость рассуждения, последовательность, непротиворечивость и ясность получаемых выводов. Схоласты проявляли большой интерес к вопросам логической техники: приемам классификации, формам ведения споров, искусству аргументации и проч. При соответствующих обстоятельствах акцентирование на собственно логических аспектах исследования открывало возможности перехода к рациональному изучению объектов. Обоснование рационалистической методологии было блистательно проведено в XVII в. Ф. Бэконом, Р. Декартом, Т. Гоббсом, Б. Спиноной, Г. Лейбницем.